14 Апреля 2015
Почему американские санкции производят совсем не тот эффект, на который были рассчитаны? Почему россияне с такой легкостью оказываются в позиции «весь мир против нас, а мы — такие гордые, непонятые и обиженные»? И главный вопрос: как обеим сторонам снова услышать друг друга? Об этом «Лента.ру» поговорила с американским социологом Джоном Смитом, который уже 20 лет пытается разобраться в базовых различиях между русскими и американцами.
Корр.: Что общего у русских и американцев?
Смит: Руки, ноги, голова (в физиологическим смысле). Остальное — разное.
Чем дольше я здесь живу (а это почти 25 лет, из них последние 15 — постоянно), тем отчетливее понимаю: мы совершенно разные. 90 процентов наших различий на подсознательном уровне, то есть люди действуют «на автомате».
Корр.: В чем базовое различие?
В том, как мы воспринимаем себя — и других, соответственно. Средний американец совершенно уверен, что он все может. В психологии это свойство называется «локус контроля»: склонность искать причину жизненных обстоятельств в себе (внутренний локус контроля) или во внешнем мире (внешний). Так вот, у американцев по большей части внутренний локус контроля: «я не смог чего-то достичь, потому что не очень-то и хотел или плохо старался». Именно поэтому они чаще сосредоточиваются на своем желании: «я хочу стать хорошим фигуристом (великим композитором, преподавателем йоги или чего угодно)» и часто не замечают препятствий. Отсюда их видимая самоуверенность (часто неоправданная).
У русских локус контроля большей частью внешний: они чаще всего считают, что ничего не могут сделать, что от них ничего не зависит, а во всем виноваты обстоятельства (история, климат, правительство). В массе своей они не уверены в себе — опять же необоснованно. К примеру, какие главные вопросы, на которые веками пытаются ответить русские? Кто виноват и что делать?
Правильно. Даже известное выражение «авось» — яркий пример внешнего локуса контроля. Институт социологии РАН как-то провел исследование, выявившее, что примерно у 55 процентов россиян есть внешний локус контроля — против 15 процентов у американцев. Почему так? Есть множество факторов. Российская история: от татаро-монгольского ига до крепостного права и развала Советского Союза, от травматических 90-х годов и дефолта 1998-го. Суровый климат. Даже религия и сказки укрепляют внешний локус контроля.
Почему у американцев все наоборот? Америка — страна иммигрантов, где собраны самые мобильные представители других стран со всего мира. Фактически это результат естественного отбора по признаку внешнего локуса контроля. Все чуть сложнее, чем я описываю, но можно сказать, что Америка собрала на своей территории инакомыслящих — тех, кто воспринимали себя и жизнь в своей стране не так, как большинство.
Корр.: В чем выражается эта разница на практике?
В том, что даже разговаривать нам трудно. Я не раз наблюдал это на различных «круглых столах». Американцы говорят, говорят и говорят. Они не умеют молчать, потому что их с детства учили выражать свое мнение. Если они этого не сделают, то начнут сомневаться в своем существовании. Русские же обычно молчат. Они смотрят друг на друга, мнутся, боятся оказаться неправыми, привлечь внимание. Если представить восприятие себя в виде шкалы, где реальность расположена где-то посередине, то американец, как правило, ставит себя выше, а русский — ниже. В итоге нет никакого контакта, потому что для коммуникации нужно находиться на одном уровне.
Корр.: Есть шанс найти общий язык?
Всегда есть. Если речь о публичных дискуссиях, я лично всегда советую американцам меньше говорить — если возможно, вообще умолкнуть. Можно задавать вопросы и слушать. И высказывать свое мнение только в том случае, если русские спросят. Это очень сложно для американца. Что требуется от русских? Надо рискнуть и заговорить. Может это не так или неправильно, но чтобы был контакт, это важно. Тогда американцы выходят из неоправданно высокой позиции, а русские, задавая вопросы, поднимаются. И мы оказываемся наконец в позиции «глаза в глаза». Что происходит между нашими странами сейчас? Нет вообще никакого контакта.
Американцы убеждены, что они все понимают — Россию, русских, Путина. Между тем большинство политиков и экспертов, как мне кажется, вообще ничего не понимают.
Даже если мы разговариваем, такое ощущение, что мы говорим на разных языках.
В известном смысле так и есть. Даже «да» и «нет» для нас означает разное. Для среднего американца «нет» — значит, нет. У русских это может означать и «нет», и «может быть», а иногда и «да». Это, кстати, культурный шок для американских молодых людей, ухаживающих за русскими девушками. Сколько «нет» может принять парень от американской девушки? Максимум пару, и история окончена. Нет, так нет. Здесь я наблюдал множество историй, когда после нескольких десятков «нет» девушки очень удивлялись, когда молодой человек прекращал попытки сблизиться — для нее «нет» были просто частью игры, вариантом нормы.
Корр.: А с «да» тоже все не так?
Ровно наоборот. Когда русские говорят «да», это означает «да». У американцев это и «да», и «может быть», и «нет»! Почему так? На подсознательном уровне «нет» для американцев означает угрозу для их самозащиты — это воспринимается как нарушение (ментальное или физическое) границ, вторжение в их личное пространство, а оно для них свято. Privacy — это то, без чего средний американец не может жить. В русском языке нет даже слова для обозначения этого понятия. Границы личного пространства у русских условные, практически их нет. Американцы же без них не могут существовать, поэтому чтобы обезопаситься, мы отделяем себя. Это известная вещь, обычно описываемая как индивидуализм Запада и коллективизм Востока.
Как это выглядит во время кросс-культурного общения? Когда русский слышит американское «да» и понимает, что оно не совсем «да», он считает это лицемерием. Когда русский слышит американское «нет», он не воспринимает его всерьез. А американец считает, что его не слышат — грубят ему, ведут себя агрессивно, неуважительно, не учитывают его мнения. Нет никаких плохих намерений, никто ничего плохого не хочет. Мы ведем себя, как принято в наших культурах. В результате — конфликт!
Корр.: И что делают в таких случаях?
Конечно, разное. Русский будет выяснять отношения, американец обратится к посреднику. Я даже сам это вижу. Помню, однажды в поезде, направлявшемся в Питер, соседи по вагону весело и шумно выпивали, и я позвал проводника, чтобы он разобрался. Для меня это было естественно. Но соседи изумились и обиделись: почему я просто не сказал им, что они мне мешают…
Корр.: Почему?
Средний американец не любит конфликтов. Мы делаем все, чтобы избегать их, пытаясь обезопасить себя на подсознательном уровне. Защищать надо свою границу. Поэтому мы построили то, что я называю «буферная система», которая делает за нас многие неприятные вещи. Это чиновник, полицейский, проводник, преподаватель — человек с должностью, позволяющей ему говорить и делать разные нужные, но некомфортные вещи. Это и наши законы, правила, и наше отношение к ним. Это отчасти объясняет, почему в Штатах люди слепо соблюдают законы и так свободно обращаются к официальным лицам за помощью, ждут от них помощи и получают. В России трудно представить, чтобы человек по своей воле обратился в полицию или к чиновнику.
Корр.: Но и чиновники, и полиция здесь другие…
Такие, какие вас устраивают. По моему ощущению, здесь люди не боятся конфликтов. Конфликт — это один из видов общения. Чаще всего вы говорите то, что вы думаете, уверенные, что идти на конфликт — это нормально, честно. На мой взгляд, это здоровый подход к жизни. Я много раз видел, как люди здесь дрались. А через 10 минут обнимались. Я сам первый раз в жизни здесь дрался — надеюсь, последний. Через 20 минут мы с этим человеком уже обнимались. Моей американской части до сих пор стыдно. А русская часть говорит, что, пожалуй, это было здорово…
Корр.: Уже есть русская часть?
Кажется, я иногда люблю Россию больше, чем мои русские друзья. Они говорят «пора валить». Есть русские, которые переехали в Америку — они не понимают, как здесь можно жить: «Там плохо». Нет, не плохо — просто по-другому.
Когда в разгар украинского конфликта я пытался что-то объяснить моим американским друзьям, они просто меня не слышали, говоря: «Ты слишком долго там живешь»...
К вопросу о конфликтах: возможно, для России нынешний конфликт в отношениях не так серьезен, как для Америки. Вы не воспринимаете это так глубоко. Для американца конфликт — это чуть ли не точка невозврата. Если я дошел до драки, значит, все очень-очень плохо. Возможно, для русских это часть игры, вариант поведения, способ выяснить что-то. Впрочем, это лишь гипотеза, я не политолог. Знаю лишь, что в любом конфликте, на уровне людей или семьи, не бывает одного виноватого — это всегда история двоих. И разрешается конфликт только тогда, когда стороны берут ответственность за свою половину.
Корр.: Что-то непохоже, чтобы Америка собиралась ответить за свои 50 процентов — пока только новые санкции.
Известно, что санкции вообще плохо работают по всему миру. Наши эксперты в последние полгода много пишут об этом. Почему санкции, тем не менее, вводят? Западный менталитет воспринимает наказание как способ решения большинства проблем.
Потому что изначально в западном подсознании заложено, что люди могут отвечать за себя и все контролировать. Это первое. Второе — американцы решили, что должны отвечать за все проблемы в мире. Я предполагаю, что корни этого мышления в том, что США — страна эмигрантов. Они когда-то покинули родину, потому что им там не нравилось. Поэтому они считают, что там, «не в Америке», все было плохо, и они должны помогать тем, кто остался. Это передается из поколения в поколение. Кроме того, нужно понимать, что внешняя политика часто делается не для решения той или иной мировой проблемы, а для решения конкретной проблемы отдельного политика. В США политическая борьба вполне реальная вещь, в отличие от России, где она сейчас больше бутафорская. И избирательная тактика «ты нападаешь на меня, я нападаю на тебя» немножко перешла на международные отношения. Политики и президент считают себя вынужденными что-то делать — это для внутреннего использования. «Надо что-то делать там, иначе у тебя будут проблемы здесь, дома».
Анна ГАРАНЕНКО,
(www.lenta.ru)
От «Вестей»
Редакция нашей газеты настоятельно рекомендует гражданам США хотя бы иногда обращаться к русской классике. В частности к произведению Николая васильевича Гоголя «Мертвые души»: «Эх, тройка! птица тройка, кто тебя выдумал? знать, у бойкого народа ты могла только родиться, в той земле, что не любит шутить, а ровнем-гладнем разметнулась на полсвета, да и ступай считать вёрсты, пока не зарябит тебе в очи. И не хитрый, кажись, дорожный снаряд, не железным схвачен винтом, а наскоро живьём с одним топором да молотом снарядил и собрал тебя ярославский расторопный мужик. Не в немецких ботфортах ямщик: борода да рукавицы, и сидит чёрт знает на чём; а привстал, да замахнулся, да затянул песню – кони вихрем, спицы в колёсах смешались в один гладкий круг, только дрогнула дорога, да вскрикнул в испуге остановившийся пешеход – и вон она понеслась, понеслась, понеслась!.. И вон уже видно вдали, как что-то пылит и сверлит воздух.
Не так ли и ты, Русь, что бойкая необгонимая тройка, несёшься? Дымом дымится под тобою дорога, гремят мосты, всё отстаёт и остаётся позади. Остановился поражённый Божьим чудом созерцатель: не молния ли это, сброшенная с неба? что значит это наводящее ужас движение? и что за неведомая сила заключена в сих неведомых светом конях? Эх, кони, кони, что за кони! Вихри ли сидят в ваших гривах? Чуткое ли ухо горит во всякой вашей жилке? Заслышали с вышины знакомую песню, дружно и разом напрягли медные груди и, почти не тронув копытами земли, превратились в одни вытянутые линии, летящие по воздуху, и мчится вся вдохновенная Богом!.. Русь, куда ж несёшься ты? дай ответ. Не даёт ответа. Чудным звоном заливается колокольчик; гремит и становится ветром разорванный в куски воздух; летит мимо всё, что ни есть на земли, и, косясь, постораниваются и дают ей дорогу другие народы и государства».
И пусть не повторяют ошибок новоукраинских прихлебателей Соединенных Штатов, которые отреклись от Гоголя, после чего у них все пошло наперекосяк.
Вячеслав СКАЛАЦКИЙ.