ВЕЛИКИЕ ПИСАТЕЛИ ОТЕЧЕСТВА

Печать
PDF

(Продолжение. Начало «В» от 15.02.2023, от 15.03.2023, от 29.03.2023, от 19.04.2023, от 26.04.2023, от 03.05.2023, от 07.06.2023, от 21.06.2023, от 05.07.2023, от 19.07.2023, от 26.07.2023, от 16.08.2023, от 23.08.2023, от 30.08.2023)

Газета «Вести» продолжает новую рубрику «Великие писатели Отечества». Нашим читателям мы предлагаем ознакомиться с краткой биографией людей, которые существенно повлияли на мировоззрение россиян, воспитание в них чувства прекрасного, сделали русский язык великим и могучим. При этом не будем забывать, что некоторые из них стали предвестниками трех революций в Российской империи, приблизив смутные времена с кровавой круговертью. Великие писатели Отечества составляют часть нашей истории и заслуживают того, чтобы их творчество знали и помнили.

Материалы печатаются по книге «Сто великих писателей», авторы Любовь Калюжная и Геннадий Иванов, издательство «Вече», 2002 год, а также иным источникам.

Александр Николаевич Островский

(1823–1886)

(Продолжение. Начало «В» от 30.08.2023)

Сама картина жизни в России менялась. Дворянство приходило в упадок: «Было большое село, да от жару в кучу свело. Всё-то разорено, всё-то промотано», – говорит герой комедии Островского «Не в свои сани не садись».

В пьесах драматурга довольно часто встречается тип праздного, промотавшего дедовское и отцовское наследство дворянчика, ведущего охоту на богатых невест среди купеческого сословия, сколачивающего многомиллионные состояния и набирающего политическую силу. Эта историческая «смена мест» отражена в блестящих комедиях «На всякого мудреца довольно простоты» (1868), «Бешеные деньги» (1869), «Лес» (1870), «Волки и овцы» (1875).

Сатирически показал Островский дикие и алчные нравы купечества в период «первоначального накопления капитала», но это закономерность, характерная для многих стран на заре капитализма. Не будем забывать, что из купеческого сословия вышли и знаменитые промышленники, укреплявшие мощь России, и известные меценаты, оказавшие неоценимую помощь развитию культуры и искусства.

Одна из самых знаменитых пьес Александра Островского – драма «Гроза» (1859) – тоже была вовлечена критикой в идеологическую «работу». В замужней женщине, воспитанной в религиозных традициях, которая полюбила другого и трагически не сумела пережить свой грех, Добролюбов увидел едва ли не революционерку. В статье «Луч света в темном царстве» критик придал Катерине героические черты борца с «темным царством», то есть, получается, со всей царской Россией.

Не свекровь Кабаниха, по Добролюбову, олицетворяющая «темное царство», сгубила Катерину, а личное отношение героини к своей «преступной» любви: «Поди от меня! Поди прочь, окаянный человек! – говорит она возлюбленному. – Ты знаешь ли: ведь мне не замолить этого греха, не замолить никогда! Ведь он камнем ляжет на душу, камнем». Вот и исход: «Жить нельзя. Грех!» Вряд ли Александр Островский, человек христианского миросозерцания, намеревался в самоубийстве Катерины, что считается самым страшным грехом, показать свободолюбивый пример для подражания. В этой блестящей психологической драме заложен более глубинный смысл – борьба между долгом и влечением. Эту же тему продолжил в «Анне Карениной» Лев Толстой.

С «Грозой» связана и личная драма Александра Островского. В рукописи пьесы, рядом со знаменитым монологом Катерины: «А какие сны мне снились, Варенька, какие сны! Или храмы золотые, или сады какие-то необыкновенные, и всё поют невидимые голоса…», есть приписка Островского: «Слышал от Л. П. про такой же сон…»

Л. П. – это актриса Любовь Петровна Косицкая. Она, как и Катерина, выросла на Волге. Будучи родом из семьи крепостных (позже выкупившейся), Любовь Петровна шестнадцати лет сбежала из дома, чтобы стать актрисой. Ко времени знакомства с драматургом она уже была знаменитостью. В её исполнении тридцатилетний Островский впервые услышал со сцены свою пьесу. Это была комедия «Не в свои сани не садись», выбранная актрисой для бенефиса. «В бенефис Л. П. Косицкой, 14 января 1853 года, я испытал первые авторские тревоги и первый успех», – писал Островский. Впоследствии «Не в свои сани не садись» он называл своей любимой пьесой.

Любовь Косицкая стала не только счастливым талисманом начинающего драматурга, подарив ему первую удачу, но и многолетней, довольно мучительной любовью.

Вообще Александра Островского принято представлять каким-то отяжелевшим, с мрачной думой на челе, господином, будто это не он принес на сцену столько шуток-прибауток, юмора, веселых историй, комических персонажей. Совсем другим рисует его в своих воспоминаниях известный певец Де-Лазари, выступавший под фамилией Константинов: «Страшно увлекался он всем и всеми, а в особенности женщинами. А о своей наружности был весьма высокого мнения и до чрезвычайности любил зеркало. Ведя с кем-нибудь разговор, он старался смотреть в зеркало. Он целый час был в состоянии спорить, чувствовать, плакать, злиться, ругать, но лица его вы не увидите. Лицо своё, со всеми оттенками радости, жалости, насмешки, злости, – видит только он один». По поводу зеркала мемуарист иронизирует зря: изучать все оттенки чувств на лице – профессиональная задача драматурга, а вот снять «хрестоматийный глянец» с образа классика ему удалось.

Любовь Косицкая позже играла в драме «Гроза». Современники называли её «лучшей из Катерин», а исследователи творчества Островского полагали, что Катерина во многом «списана» с той же Косицкой. В одной из сцен Катерина произносит удивительно поэтичные слова: «…До смерти я любила в церковь ходить! Точно, бывало, я в рай войду, и не вижу никого, и время не помню, и не слышу, когда служба кончится… А знаешь, в солнечный день из купола такой светлый столб идет, и в этом столбе ходит дым, точно облака, и вижу я, бывало, будто ангелы в этом столбе летают и поют».

Берг вспоминал, как во время похорон Гоголя ехал вместе с Александром Островским и Любовью Косицкой в одних санях к Данилову монастырю, и актриса, завидев купола, стала припоминать свои детские ощущения в церкви. «Спутник всё это слушал, слушал вещим, поэтическим слухом и – после вложил в один из самых удачных монологов Катерины…» – свидетельствует мемуарист.

Любовь Петровна не стала женой Островского. Когда завязывалась их дружба-любовь, она была замужем. Став вдовой, продолжала отвергать его предложения руки. «…Я не хочу отнимать любви Вашей ни у кого», – писала она, намекая, возможно, на Агафью Ивановну, с которой драматург жил в невенчаном союзе и имел общих детей.

Знаменитая Агафья Ивановна! К ней ходили на поклон многие столичные актеры: получить по её словечку роль в пьесе Островского, поплакаться на жизнь… Внешне неприметная женщина, из простонародья, она отличалась незаурядным умом (ей первой читал драматург свои произведения), душевным, веселым нравом, необычайным гостеприимством, прекрасно исполняла русские песни и пользовалась огромным уважением у литературной Москвы.

Однако не Агафья Ивановна была причиной разрыва отношений: «…Я не шутила с Вами и не играла с душой Вашей, а я себя не помнила…» – писала Любовь Косицкая в прощальном письме Александру Николаевичу. Действительно, «себя не помнила». Несмотря на многие предостережения, Любовь Петровна, натура страстная и своевольная, увлеклась легкомысленным купеческим сынком, будто явившимся на свет прямо из пьес Островского. Он промотал всё её немалое состояние, оставив актрису в нищете и болезнях. От этого удара судьбы она так и не смогла оправиться.

С Агафьей Ивановной Островский прожил без малого двадцать лет, а после её кончины, через два года, в 1869 году, обвенчался с артисткой Марией Васильевной Бахметьевой, которая подарила ему четырех сыновей и двух дочерей (все дети от Агафьи Ивановны умерли в малолетстве).

Большое место в жизни драматурга занимала дружба с династией артистов Садовских. Отец, Пров Михайлович, прославился блестящим исполнением роли русского праведника Любима Торцова («Бедность не порок»), а также таких колоритных фигур, как купец Большов – самодур, ставший русским «королем Лиром» («Свои люди – сочтемся»), грозный Тит Титыч («В чужом пиру похмелье») и другие. Его сын Михаил Провыч, воспитанный Островским, тоже стал знаменитым актером, лучшим исполнителем молодых персонажей пьес своего крестного отца. Жена Михаила Провыча Ольга Садовская с успехом выступала в ролях купчих, мещанок Островского.

Знание актерской среды позволило драматургу создать такие шедевры, как комедии «Таланты и поклонники», «Лес» и другие.

Гоголевскую тему робкого маленького человека Островский продолжил в гениальной трилогии о Бальзаминове: «Праздничный сон – до обеда» (1857), «Свои собаки грызутся, чужая не приставай» и «За чем пойдешь, то и найдешь» (обе – 1861). Так же, как мелкий чиновник Акакий Акакиевич возлагал большие надежды на новую шинель, его младший коллега Миша Бальзаминов – на богатую невесту. Эта трилогия Островского конгениально воплощена в знаменитом фильме «Женитьба Бальзаминова», который вот уже несколько десятков лет не сходит с экранов.

Из-под пера Островского вышла и серия исторических хроник «Козьма Захарьич Минин-Сухорук» (1861, вторая редакция – 1866), «Воевода» (1864, вторая редакция – 1885), «Дмитрий Самозванец и Василий Шуйский» (1866), «Тушино» (1866), «Василиса Мелентьева» (совместно с. А. Гедеоновым; 1867).

Как правило, лето Александр Николаевич проводил в своем имении Щелыково в Костромской губернии. Утром 2 (14) июня 1886 года он по обычаю работал в кабинете, просматривая перевод «Антония и Клеопатры» Шекспира, рядом находилась старшая дочь Мария. «Вдруг отец вскрикнул: «Ах, мне дурно», – рассказывала она. – Я побежала за водой, и только что вошла в гостиную, как услышала, что он упал». На её крик прибежали братья Михаил и Александр, подняли отца. На их руках через несколько секунд он скончался.

Погребен Александр Николаевич Островский у церкви, рядом с могилой своего отца, на кладбище Ново-Бережки, расположенном недалеко от Щелыкова.

Когда-то, во время пушкинских торжеств в Москве, Александр Островский в своей речи высказал замечательную мысль, что через Пушкина умнеет всё, что только способно поумнеть. Эти же слова мы можем сказать и в адрес великого драматурга.

Несколько интересных фактов об Александре Островском

Началом своей деятельности писатель считает день, когда он зачитал пьесу «Картины семейного счастья» в доме профессора университета. После прочтения профессор знатно расхвалил юношу и сказал, что зародилось новое драматическое светило в литературе. Сейчас мы можем увидеть, насколько точно профессор предсказал будущее Александра Николаевича.

Александр много путешествовал по России, участвовал в экспедициях, выражая свои эмоции и впечатления в произведениях.

Писатель был полиглотом: он знал семь языков: французский, немецкий, итальянский, испанский, английский, древнегреческий и латинский.

Он первый перевел произведение Шекспира и ознакомил русский народ с ним.

В первых произведениях писатель выразительно показывал недобросовестность этого мира, делал акцент на персонажах, способствующих ей.

В своих пьесах Островский выделял не самих героев, а то, какие личности они отражают. Он широко рассматривал их с психологической точки зрения.

Драматург каждый год создавал новую пьесу в течение 30 лет.

Современники писателя поделились тем, что драматург не любил критику. Он воспринимал её слишком близко к сердцу. И остро реагировал даже на мягкие высказывания или замечания в адрес его самого, а также его произведений.

Великий драматург занимался писательством более 40 лет.

Островский написал за свою жизнь 49 пьес. А пятидесятое произведение так и не закончил из-за внезапной настигнувшей его смерти.

Островский был очень аккуратен во всём – от укладывания чемоданов до отношений с окружающими. В отличие от большинства творческих знаменитостей, с его участием не случалось никаких скандалов, дуэлей и прочих страстей.

Драматург отличался особым вкусом в одежде. Он предпочитал экстравагантность. Из-за этого он иногда побаивался выходить в свет.

Писатель много конфликтовал с театральной цензурой в своих произведениях. Из-за этого некоторые были не допущены к публикации.

Петр Чайковский реализовал свою первую оперу для произведения Александра Николаевича «Воевода».

Александр Островский создал транспарант. Это лист с чёрными линиями, который помогал ровно писать на нелинованной бумаге.

Александр считал, что полностью погружаться в роль должны не только главные актёры, но и второстепенные персонажи.

Благодаря ему и зародилось современное понятие драмтеатра.

Островский активно увлекался рыбалкой.

В возрасте 62 лет он отвечал за репертуар театров Москвы и руководил театральным училищем. Эта деятельность, хоть и приятная, была очень напряженной и плохо повлияла на здоровье писателя.

culturcenter.ru


Михаил  Евграфович  Салтыков-Щедрин

(1826–1889)

В  последние  годы,  даже  десятилетия,  имя  Салтыкова-Щедрина  ушло  как  бы  в  тень  общественных,  писательских  и  литературоведческих  интересов.  В  школах  и  институтах  продолжали  читать  о  нём  лекции  как  о  великом  сатирике,  но  современная  жизнь  и  литература  как  будто  стали  обходить  Михаила  Евграфовича,  обтекать,  как  в  реке  вода  обтекает  большой  валун.

Внимание  же  публики  притягивали  Достоевский,  Булгаков,  писатели,  тоже  не  лишенные  сатирического  начала,  но  не  останавливавшиеся  на  бичевании  пороков  и  грехов  человека  или  социальной  ущербности  государства.  Они  устремлялись  в  глубинные  пласты  человеческой  психологии  и  в  духовные  глубины.

Проще  говоря,  книги  Салтыкова-Щедрина  зовут  к  социальной  революции,  а  Достоевского  –  к  внутренней  работе  человека  со  своей  душой,  к  изменению  прежде  всего  самого  себя.  Зовут  к  религиозному  осмыслению  мира  и  своего  места  в  нём.  Этот  (второй)  взгляд,  оказался  для  наших  современников  ближе.  Бунты,  восстания  и  революции  отошли  на  второй  план  в  России.

Но,  с  другой  стороны,  общество  без  критического  отношения,  скажем  так,  без  оппозиции,  тоже  утрачивает  многое.  Оно  должно  видеть  свои  недостатки.  Поэтому  традиции  сатирической  литературы  сформировались  давно  (Эзоп,  Рабле,  Свифт,  Марк  Твен)  и  будут  жить  до  тех  пор,  пока  существует  человеческое  общество.

В  1875  году  Салтыков-Щедрин  уезжал  за  границу.  Поэт  Некрасов  пишет  ему  на  этот  отъезд  такое  стихотворение:

М.  Е.  Салтыкову

(При  отъезде  за  границу)

О  нашей  родине  унылой

В  чужом  краю  не  позабудь

И  возвратись,  собравшись  с  силой,

На  оный  путь  –  журнальный  путь…

 

На  путь,  где  шагу  мы  не  ступим

Без  сделок  с  совестью  своей,

Но  где  мы  снисхожденье  купим

Трудом  у  мыслящих  людей.

 

Трудом  –  и  бескорыстной  целью…

Да!  Будем  лучше  рисковать,

Чем  безопасному  безделью

Остаток  жизни  отдавать.

 

Некрасов  был  главным  редактором  журнала  «Отечественные  записки»  и  напоминал  автору  о  том,  чтобы  тот  что-то  писал  для  журнала.  Но  здесь  вот  что  примечательно:  Некрасов  поддерживает  писателя  в  его  сатирическом,  обличительном  направлении,  каковым  и  было  направление  журнала,  но  при  этом  справедливо  замечает,  что  на  этом  пути  «шагу  мы  не  ступим  без  сделок  с  совестью  своей».  Некрасов  понимает,  что  обличительное  направление  вынуждает  писателя  работать  не  на  глубине  проблем,  куда  его  устремляет  писательская  совесть  и  писательский  интерес,  но  на  поверхности  проблем.  Сатирику  приходится  работать  более  прямолинейно  и  грубо,  но,  считает  Некрасов,  современники  будут  ему  благодарны  за  эту  работу,  потому  что  надо  показать  мерзость  российской  жизни,  показать  мерзость  властей  –  и  тогда  что-то  в  России  переменится.

Хочу  напомнить  читателям  в  этом  смысле  о  драме  Гоголя.  Ведь  он  тоже  поначалу  был  гениальным  сатириком,  но  потом,  углубляясь  в  проблемы  творчества  и  жизни,  понял,  что  его  сатира,  его  смех  над  людьми  их  не  исправляют,  а  только  увеличивают  зло  в  мире.  С  религиозной  точки  зрения:  не  судите,  да  не  судимы  будете.  Гоголь  представил  себе,  скольких  людей  в  России  он  осудил,  высмеял.  А  чтобы  высмеять,  ему  приходилось  образы  людей  примитизировать,  огрублять,  упрощать,  то  есть  приходилось  «идти  на  сделку  с  совестью».  Поэтому  Гоголь  так  страдал  в  конце  жизни,  много  молился,  ездил  в  монастырь  к  оптинскому  старцу  Макарию,  сжег  второй  том  «Мертвых  душ».

Михаил  Евграфович  Салтыков  родился  в  селе  Спас-Угол  Калязинского  уезда  Тверской  губернии.  Отец  его,  Евграф  Васильевич,  был  из  старинного  дворянского  рода,  но  рода  к  началу  XIX  века  почти  разорившегося.  Чтобы  поправить  положение,  он  женится  на  дочери  богатого  московского  купца  Забелиной,  будущей  матери  писателя.

Детство  Салтыкова-Щедрина,  как  он  сам  вспоминал,  под  крышей  родительского  дома  прошло  без  свойственной  детству  поэзии,  обстановка  в  семье  была  строгой  и  напряженной.

Салтыков  рано  стал  читать  статьи  Белинского  в  «Отечественных  записках»,  позже  интересовался  французскими  просветителями,  примкнул  к  кружку  Петрашевского,  из-за  которого  потом  Достоевский  пойдет  на  каторгу.

Чиновную  службу  Салтыков  начал  в  Военном  ведомстве.  Потом  он  будет  занимать  различные  должности  вплоть  до  рязанского  и  тверского  вице-губернатора,  но  главным  делом  его  жизни,  безусловно,  станет  писательство.

Михаил  Евграфович  начал  с  повестей  «Противоречия»  (1847)  и  «Запутанное  дело»  (1848).  Молодой  писатель  пытается  в  них  разрешить  противоречия  между  идеалом  и  действительностью.  Идеалом  для  него  в  эти  годы  стал  социализм  Сен-Симона  и  других  французских  социалистов.

Обе  повести  были  опубликованы  в  «Отечественных  записках».  Славы  они  писателю  не  принесли.  В  1948  году  началась  революция  во  Франции,  и  в  Петербурге  создается  негласный  комитет  по  изучению  ситуации  в  российских  журналах.  В  ночь  с  21  на  22  апреля  Салтыков  был  арестован  и  отправлен  в  далекую  и  глухую  по  тем  временам  Вятку.  За  симпатии  к  французским  идеям.

Семь  лет  провел  Салтыков  в  ссылке  в  должностях  провинциального  чиновника  губернского  правления.  Конечно,  он  увидел  жизнь  реальную,  а  не  выдуманную  в  кружке  Петрашевского.  «Я  несомненно  ощущал,  что  в  сердце  моём  таится  невидимая,  но  горячая  струя,  которая  без  ведома  для  меня  самого  приобщает  меня  к  первоначальным  и  вечно  бьющим  источникам  народной  жизни»,  –  писал  Салтыков-Щедрин  о  вятских  впечатлениях.

Увидел  в  Вятке  писатель  и  антинародную,  как  он  понял,  сущность  государственной  системы  и  пассивность  народа.  Что  он  предлагает?  Он  пишет  «Губернские  очерки»  (1856–1857)  от  имени  надворного  советника  Н.  Щедрина,  поэтому  с  этих  пор  и  стал  он  Салтыковым-Щедриным,  так  вот  в  этих  очерках  писатель  предлагает  «честно  служить»  каждому  на  своем  месте.  Такая  у  него  тогда  была  теория.

Потом  жизнь  разобьет  и  её.  Он  изживет  веру  в  «честную  службу»,  которая,  как  он  сам  говорил,  «бесцельная  капля  добра  в  море  бюрократического  произвола».

Одной  из  вершинных  книг  писателя  стала  «История  одного  города»,  в  которой  автор  не  только  сатирически  изображает  взаимоотношения  народа  и  властей  города  Глупова,  но  и  поднимается  до  правительственных  верхов  России.  Это  обобщающая  многое  книга.  Исследователь  Д.  Николаев  пишет:  «В  «Истории  одного  города»,  как  это  видно  из  названия  книги,  мы  встречаемся  с  одним  городом,  одним  образом.  Но  это  такой  образ,  который  вобрал  в  себя  признаки  сразу  всех  городов.  И  не  только  городов,  но  и  сёл,  и  деревень.  Мало  того,  в  нём  нашли  воплощение  характерные  черты  всего  самодержавного  государства,  всей  страны».

Глуповское  государство  началось  с  грозного  градоначальнического  окрика:  «Запорю!»  Конечно,  Россия  началась  не  с  такого  окрика,  и  вообще  не  с  окрика.  Всё  гораздо  сложнее.  Но  жанр  пародии  диктует  писателю  свои  законы.

Когда  эта  книга  вышла  в  свет,  критик  А.  С.  Суворин  упрекнул  автора  в  глумлении  над  народом,  в  высокомерном  отношении  к  нему.  Щедрин  не  согласился  с  упреком.

Вершиной  творчества  писателя  стал  роман  «Господа  Головлевы»  (1880).  В  нём  он  выразил  мысль  о  распаде  семьи  в  России;  и  Толстой,  и  Достоевский  тогда  увидели  то  же  самое:  распад  семей  широко  охватил  тогда  русское  общество.

Мелкопоместная  семья  Головлевых  разлагается  прежде  всего  потому,  что  это  семья  стяжателей-хищников,  семья  с  буржуазно-потребительской  психологией.  Дворянство  вырождается  в  таких  вот  Головлевых.  Потом  будут  «вишневые  сады»,  бунинское  прощание  с  дворянскими  усадьбами  –  и  всё,  и  тема  будет  исчерпана  исторически.

Семья  Головлевых  –  это  пауки  в  банке.  Маменька  Арина  Петровна  становится  причиной  смерти  старшего  сына  Степана,  средний  сын  Порфирий  Владимирович,  прозванный  Иудушкой-кровопивушкой,  который  приберет  постепенно  все  капиталы  семьи,  мать  свою  превратит  в  нищую  приживалку,  а  детей  своих  доведет  до  смерти.

Писатель  мастерски  показывает,  как  постепенно  гибнет  душа  в  Иудушке,  в  его  словоблудии  уже  никакое  горе  не  может  пробить  брешь,  «для  него  не  существует  ни  горя,  ни  радости,  ни  ненависти,  ни  любви.  Весь  мир  в  его  глазах  есть  гроб,  могущий  служить  лишь  поводом  для  бесконечного  пустословия».

Вся  семья,  опускаясь  нравственно,  начинает  тянуться  к  алкоголю.  Сначала  спивается  глава  семейства  Владимир  Михалыч  Головлев,  потом  его  сыновья,  потом  по  дикому  спивается  одна  из  внучек.  Очередь  доходит  и  до  Иудушки.  Он  пьет  много.  Но  писатель  не  захотел  поставить  в  этом  месте  точку.  Он  считал,  что  на  последней  стадии  падения  жизнь  мстит  человеку  за  содеянное:  у  него  на  краткий  миг  просыпается  совесть,  и  она,  именно  она  убивает  человека,  пронизывая  его  и  мучая.

На  Страстной  неделе  во  время  службы  в  церкви  что-то  вдруг  пробуждается  в  душе  Иудушки.  Он  начинает  задумываться  над  смыслом  божественных  слов.  Дома  он  вглядывается  в  образ  Спасителя  на  иконе,  его  охватывает  мука…  Он  одевается  и  куда-то  идет…  Труп  его  на  другой  день  был  найден  рядом  с  погостом,  на  котором  похоронена  его  мать  Арина  Петровна…

Салтыков-Щедрин  написал  немало  сатирических  сказок,  очерков.  Он  критически  относился  ко  многому  в  России,  но  Россию  он  любил.  «Я  люблю  Россию  до  боли  сердечной  и  даже  не  могу  помыслить  себя  где-либо,  кроме  России,  –  писал  Щедрин.  –  Только  раз  в  жизни  мне  пришлось  выжить  довольно  долгий  срок  в  благонамеренных  заграничных  местах,  и  я  не  упомню  минуты,  в  которую  сердце  моё  не  рвалось  бы  к  России».

«В  XIX  веке  большой  проблемой  были  азартные  игры,  особенно  карты.  Картежники  могли  проигрывать  целые  имения,  а  то  и  состояния.  Не  обошла  эта  пагубная  страсть  и  Салтыкова-Щедрина.  К  счастью,  у  него  хватало  самообладания,  чтобы  не  делать  высокие  ставки,  поэтому  проиграться  в  пух  и  прах  он  не  мог.  Таланта  к  карточной  игре  у  Михаила  Евграфовича  не  было,  и  все  знакомые  констатировали,  что  играл  литератор  плохо.  Умение  блефовать  для  мужчины  осталось  непостижимым,  это  усугублялось  полным  отсутствием  способности  трактовать  манеру  игры  соперников,  а  также  их  психологию.  Но  поражения  воспринимались  крайне  серьезно  и  даже  болезненно.  Мужчина  становился  агрессивным,  злым,  раздражающимся.  Признать  свои  ошибки  в  игре  сатирик  считал  унижением,  поэтому  Салтыков-Щедрин  личные  неудачи  приписывал  нечестной  игре  остальных  участников.  Когда  игры  проходили  в  кругу  друзей,  они  просто  тихонько  посмеивались  над  такой  горячностью,  но  при  проигрыше  чужим  людям  история  всякий  раз  оканчивалась  громкими  скандалами.

Со  своей  будущей  женой  Елизаветой  Салтыков-Щедрин  познакомился  в  ссылке.  В  то  время  мужчине  почти  исполнилось  30  лет,  а  его  избраннице  было  только  14.  После  того  как  семья  его  невесты  переехала  в  другой  город,  писатель  несколько  раз  нарушал  режим  ссылки  и  выезжал  за  пределы  Вятки,  чтобы  встретиться  с  любимой.  Когда  встал  вопрос  о  свадьбе,  этому  резко  воспротивилась  мать  Салтыкова-Щедрина,  которую  смущал  слишком  юный  возраст  невесты  и  отсутствие  хорошего  приданого.  Общественность  придерживалась  таких  же  консервативных  взглядов  в  вопросе  возраста,  поэтому  молодым  людям  пришлось  подождать  год,  пока  девушке  не  исполнится  15.  Несмотря  на  то,  что  материнский  наказ  был  выполнен,  известен  факт,  что  она  так  и  не  приехала  на  свадьбу  к  молодым.  Друзья  семьи  вспоминали,  что  пара  была  любящей,  хотя  и  не  всегда  отношения  складывались  безоблачно.  Дело  в  том,  что  темпераменты  супругов  резко  отличались:  Елизавета  была  спокойной  и  мягкой,  но  поверхностной  натурой,  а  Михаил  Евграфович  –  властным,  прямым  и  очень  умным  человеком,  которого  раздражала  чужая  глупость.  Точно  так  же  злили  Салтыкова-Щедрина  и  глупые  речи,  произносимые  невпопад  женой.  Зато  женщина  оказалась  хорошей  хозяйкой,  она  поддерживала  мужа  в  творчестве,  занималась  переписью  рукописей,  прекрасно  воспитывала  детей,  а  позже  очень  грамотно  и  умело  распорядилась  наследством.  Любовь  зла.  Но  были  в  истории  семьи  и  совсем  нелицеприятные  моменты.  Всё  окружение  знало,  что  Елизавета  изменяла  мужу,  даже  не  пытаясь  скрыть  этот  факт.  Более  того,  она  часто  позволяла  себе  шутки  по  поводу  мужа-рогоносца.  Это  никак  не  мешало  жить  изменщице  за  счет  мужа.  Ситуация  усугублялась  тем,  что  пара  17  лет  не  могла  завести  детей.  В  итоге,  когда  женщина  забеременела  в  первый  раз,  практически  всё  окружение  решило,  что  этот  ребенок  –  со  стороны.  После  мальчика-первенца  в  семействе  появилась  дочь.  Знакомые  даже  самому  Салтыкову-Щедрину  высказывали  свои  сомнения  в  его  отцовстве,  но  писатель  почему-то  был  уверен,  что  сын  однозначно  носит  хромосомы  рода  Салтыковых,  несмотря  на  то,  что  внешне  малыш  не  был  похож  на  отца.  Дети  не  оценили  отцовского  вклада  в  их  воспитание.  Когда  последние  годы  литератор  был  слаб  и  беспомощен,  жена  с  дочерью  неприкрыто  издевались  над  ним.  Сын  Салтыкова-Щедрина  не  позволял  себе  такого,  но  через  много  лет  после  смерти  отца  написал  воспоминания,  насквозь  пропитанные  пренебрежением  к  мужчине,  давшему  ему  жизнь.

Любовь  –  не  единственное  прекрасное,  что  случилось  с  Салтыковым-Щедриным  в  Вятке  во  время  ссылки.  Это  ещё  и  стало  началом  прекрасной  карьеры.  В  этом  отдаленном  от  столицы  городке  факты  биографии  играли  сатирика  на  руку:  Царскосельский  лицей,  дворянское  происхождение  и  даже  опала  царя  были  тут  бесспорными  козырями.  В  Вятке  практически  не  было  людей,  которые  входили  в  круг,  близкий  к  государю,  а  опала  косвенно  указывала  на  то,  что  писатель  с  царем  был  знаком.  Всё  это  выдавало  принадлежность  к  высоким  кругам  общества  в  столице.  Каждому  чиновнику  было  понятно,  что  от  вражды  до  дружбы  с  государем  –  один  шаг,  поэтому  Салтыкова-Щедрина  даже  побаивались.

В  юные  годы  и  в  молодости  страстной  мечтой  Салтыкова-Щедрина  было  написание  стихов.  Он  видел  себя  в  облике  известного  поэта,  который  сможет  занять  нишу  Пушкина.  Первые  стихи  были  написаны  еще  во  время  обучения  в  лицее,  тем  более  что  там  это  было  чуть  ли  не  обязательным  увлечением  всех  лицеистов.  Салтыков-Щедрин  подошел  к  этому  вопросу  досконально:  он  изучил  огромное  количество  трудов  о  написании  стихотворных  строк  и  пытался  применять  свои  знания  как  математические  формулы.  Биографам  известен  факт,  что  некоторые  из  первых  «проб  пера»  сатирик  пытался  направлять  в  редакции,  но  даже  самые  близкие  друзья  раскритиковали  эти  произведения,  не  говоря  об  отзывах  настоящих  критиков.  Такая  неудача  глубоко  оскорбила  и  ранила  душу  литератора,  поэтому  со  стихами  было  покончено.  Зато  в  прозе  душа  развернулась  по  полной.  Мало  того,  что  автором  было  найдено  много  новых  литературных  ходов  и  приемов,  так  еще  и  словарь  русского  языка  расширился  новыми  словами  благодаря  работам  Салтыкова-Щедрина.  В  произведениях  впервые  звучат  такие  слова,  как  «головотяпство»,  «благоглупость»  и  «мягкотелость».  Еще  один  интересный  факт  из  биографии  Михаила  Евграфовича:  как-то  раз  он  решил  помочь  своей  дочери  с  домашним  заданием.  Для  этого  он  написал  от  её  имени  сочинение.  Учитель  удостоил  это  творение  двойки  с  позорной  припиской:  «Не  знает  русского  языка».

Одной  из  черт  характера,  за  которую  сатирика  уважали  многочисленные  знакомые,  была  невероятная  работоспособность.  С  каждым  годом  это  качество  становилось  всё  более  выраженным  и  особенно  расцвело  в  последний  период  жизни.  Несмотря  на  тяжелое  течение  ревматизма,  Салтыков-Щедрин  ежедневно  отправлялся  в  рабочий  кабинет,  где  занимался  написанием  текстов  на  протяжении  нескольких  часов.  Только  тогда,  когда  силы  не  хватало,  чтобы  удерживать  перо  в  руке,  работа  прекращалась.  Несколько  лет  все  усилия  медиков  были  направлены  на  то,  чтобы  побороть  мучивший  сатирика  ревматизм,  но  ситуация  ухудшалась.  Тем  удивительнее  тот  факт,  что  скончался  старик  не  от  ревматизма,  а  от  банальной  простуды,  которая  вызвала  сильные  и  резкие  осложнения  в  истощенном  организме».

Fishki.net

Михаил  Салтыков-Щедрин  –  писатель,  прозаик  и  журналист.  Подлинной  фамилией  литератора  является  «Салтыков»,  а  приставка  «Щедрин»  выла  выбрана  им  в  качестве  псевдонима.

В  молодости  Салтыков-Щедрин  не  обладал  хорошими  манерами  и  высокой  нравственностью.  Это  связано  с  тем,  что  отец  не  принимал  никакого  участия  в  воспитании  детей,  переложив  эту  обязанность  на  свою  жену.  Стоит  отметить,  что  мать  русского  классика  отличалась  деспотизмом.

Салтыков-Щедрин  прекрасно  разговаривал  на  французском  и  немецком  языках.

Близкие  друзья  и  знакомые  писателя  утверждали,  что  он  был  чересчур  эмоционален  и  даже  инфантилен.  Находится  долго  в  обществе  Салтыкова-Щедрина  было  непросто.

После  издания  своей  первой  статьи  Салтыков-Щедрин  был  сослан  в  провинцию.  Царская  власть  настороженно  отнеслась  к  колким  намекам  литератора.

Автором  слова  «мягкотелость»  является  именно  Михаил  Евграфович.

Если  верить  свидетельствам  современников,  занимая  высокий  государственный  пост,  Салтыков-Щедрин  вел  себя  довольно  хамовато.  Позже  он  был  уволен  со  своей  должности  за  статью,  в  которой  прозаик  в  оскорбительной  форме  высказался  о  тульском  губернаторе.

Герои  одного  из  самых  популярных  произведений  Михаила  Салтыкова-Щедрина  –  «Господа  Головлевы»,  были  списаны  с  членов  его  семьи.

Будучи  уже  зрелым  мужчиной,  Салтыков-Щедрин  взял  себе  в  жены  15-летнюю  девушку,  которая  приходилась  дочерью  одному  вице-губернатору.

Салтыков-Щедрин  работал  в  таких  направлениях,  как  сатира,  реализм,  рассказ,  хроника,  роман  и  сказка.

Салтыков-Щедрин  был  похоронен  рядом  с  могилой  Ивана  Тургенева,  поскольку  таковой  была  его  последняя  воля.

В  некоторых  произведениях  литератора  встречаются  грубые  и  даже  бранные  выражения.

В  эпоху  СССР  в  память  о  Салтыкове-Щедрине  были  выпущены  почтовые  марки  и  конверты.

interesnyefakty.org

������.������� PR-CY.ru


Backstage at the Rockettes' Radio City Christmas Spectacular Sagan Rose : "This is our reindeer costume, which is how we start the show. This is the only costume that we get in our dressing rooms upstairs. All of these bells are hand-applied — everything is so custom, they do an amazing job for us. The leggings have an ombré effect. It's the smallest details that make the biggest difference." Raley Zofko: "It goes all the way down into our custom-designed LaDuca reindeer boot to look like a hoof of the reindeer. But our favorite part of this costume is our antlers. And — surprise surprise, I'm giving away a little story — they light up at the end [of the number], and we control that. We have a button that we press on a specific count, to specific music, on a specific step." Rose, left, and Zofko. pre bonded hairRacked: How much works goes into fitting each costume to each girl? Sagan Rose: "We start rehearsals at the end of September, and we usually have our fittings a couple weeks before that. But the costume shop is working tirelessly all year. They're so good about it, even if it's the littlest thing — they want to make it so custom and nice for us, because we do spend so much time in them and have so many shows. They want to make sure that we're comfortable. I've been doing the show for eight years now, so they keep my costumes for me year after year. But, you know, things change, bodies change. And if I ever come back and need alterations, it's very easy." Raley Zofko: "And stuff happens throughout the season because we're moving. We're athletes in our costumes. If something unravels, they instantly fix it either during the show or after the show. Everybody is just so on it and professional, and it's what makes the show run smoother." Sagan Rose

: "This is my personal favorite. I just feel kinda sassy, like a cliché Rockette. I t's all about the legs — the numbers starts just from our feet to the top of our skirts showing. So that's the focus of this costume. This is pretty close to the original version when they started the 12 Days of Christmas number here, which I want to say was about 10 years ago. It's so pretty with the lights and the colors and everybody in line together. So they really haven't had to change much." Raley Zofko: "The mesh is different because everyone's skin tone is different, so the wardrobe and costume department custom-dye it. And then we have our head pieces that we have to pin on, and then we do a bunch of head turns to make sure that those are bobby-pinned...after our seven and a half-minute minute tap number, we do kicks, which is pretty exhausting. Our show shoes actually have this battery-packed mic that goes in between the heel." Sagan Rose: "So all the taps are live. We get notes that are like, 'Make sure the heel sound on count is clearer, or sharper, or faster, or together.'" Racked: You'll go out in costume a lot for charity and publicity. Where are some of the fun places you go? remy hair extensionsRaley Zofko: "I got to do the New York Presbyterian children's hospitals last year and it was so wonderful to talk to the children that just need some holiday cheer and love. We literally had a dance party with them, so we danced with all of the kids in our costumes and they were looking at us like, 'Oh my gosh!'" Sagan Rose: "I think it's always fun to do the Macy's Day Thanksgiving Parade. That's when I first saw the Rockettes. I'm from Kentucky, and my grandmother brought my family up to New York when I was little and I was like, 'I want to do that one day.' The parade is a fun place to be in costume because it's a tradition to have us there, and you feel like it's a really big honor." Raley Zofko: "I have friends and family that come up just for the parade. I'm from Alabama, and they fly all the way up to sit in the stands to cheer on the Rockettes." Raley Zofko : "'Soldiers' is my favorite number because it's been in the show since its inception. I feel like I am part of history when I put this costume on. W e have the jacket, we have the pants, and we have the two and a half foot-high soldier hat.

Sagan Rose: "Liza Minnelli's father [Vincent] designed this, and he choreographed the number. And we do the same choreography, wear the same costume. It's really cool because you can see that Raley and I are not the same height — she is closer to the center because she's a taller girl, and I am on the very very end of the line. And when we line up we all want to seem that we are the same height, so they custom-make these jackets and pants to your height. My jacket might be a little shorter than hers so that everything matches in line." Raley Zofko: "These pants are foam pants. Because back in the day, when I started the show, they starched-pressed the pants. They stood up on their own — those were very intense." Sagan Rose: "You walk a little straighter, a little stiffer, and it's easier to perform the 'Parade of the Wooden Soldier' routine with the costume like that. And then we have our tap shoes and these round little fabric cheeks that we put on. We go through about 30,000 of those in a Christmas season. Some girls tape them to their cheeks, but I do Vaseline, because my cheeks are sensitive to the tape." Raley Zofko : "We actually get notes if our solider hat isn't straight up and down. What we do is we put their head up against the wall, so that it lines up so and the back of the hat is straight. If someone's hat is too tilted or too back, it could throw off the line completely. We'll get hat notes, like, 'Raley, your hat was a centimeter back!'" Racked: When you're going from a costume like '12 Days of Christmas' that's all about the legs to being completely covered up as a wooden soldier, what does that change in the way that you're dancing or the way that you're presenting yourself? Sagan Rose: "The costume department and the designers take into consideration what movement we're doing in each number. So I don't feel hindered because the movement is fit for this costume, and the costume is fit for the movement. In rehearsals, we rehearse for a month and a half without costumes, and you get used to that. Then you put on the costumes, and it changes the way you dance." Raley Zofko: "Along with what Sagan is saying, I feel like they take into consideration the simplicity of 'Soldiers' or the extravagance of '12 Days.' In 'Soldiers,' it's just about the formations and the history of the number, so they don't need that much movement. And '12 Days' is very in-your-face, and the costume is accordingly descriptive in that fashion." Raley Zofko : "This is the 78-second change that we were talking about. We have our dress and the coats — right here we have green stripes but there's also red stripes as well. There are so many pieces to it, and we have to get out of all of ['Soldiers'] and get to this, and it's just organized chaos." Sagan Rose: "But it's so organized that it's not chaos! Depending on where you are in the line, there's red and green dresses. This jacket has really simple snaps that really get us in and out, because the change is so fast getting into it and it's choreographed getting these off [on stage]. It could be a little stressful if it wasn't so easy. It's kind of fun because, you know, we're human, and there are wardrobe malfunctions. So if someone's having trouble getting out of their coat, because we do get sweaty and things stick to you... Raley Zofko: "We stand next to each other in this number, too. Which is so funny because I'm so tall and you're so..." perruques cheveux naturelsSagan Rose: "Short. You can say it." Raley Zofko: "You're not as tall as I am. We've had the 'take the jacket off!' emergencies where you're praying the girl behind you can hear you and help you remove it." Racked: Is this where these little guys belong, fastened on the jacket? Sagan Rose: "These are the earrings, and they're there for the changes. We put them on the collar just to make it easy. You know where everything is — I know where to reach for my earrings even when I'm not looking. This is my last step of getting dressed." Racked: Is there ever any issue with the heavy makeup? Are you ever getting something on and you just take your face off on your dress? Sagan Rose: "It happens. We're sweating, we're working hard, and it gets hot underneath those lights. So occasionally, there's white fur near our face and we do get makeup on them, but wardrobe can handle something like that in a snap and by the next show it's clean." Sagan Rose : "So we go from glamorous, sparkly, sassy

Rockettes to this." Raley Zofko: "This is such a crowd pleaser, actually. This is one of my favorite numbers to perform, too. We get to go through the audience this year, which is so cool because we're dancing and stepping all jolly and you get to look at an audience member right in the face and say 'So be good, for goodness sake!' And some of them are freaked out, and some of them love it. This costume is awesome." Sagan Rose: "Everyone thinks that this is a real fat suit, like padded fat. But it's not — it's like a harnessed wire inner tube. We fit right in there and there's no padding down here. Everyone is really surprised that we're all jumping with that. It's nice that there is freedom in this, because we are doing such big movements. It's not necessarily pressed up against our bodies, so we can still move and jump around." Raley Zofko: "The thing that I want to point out here is the wig department — because we kind of get a little messy in our number, they curl our hair and fix this after every performance to make our Santa beards look real and authentic." Racked: Tell us about the space we're in right now — there are a lot of costumes in here. Raley Zofko: "This is the nap space, and lots of changes happen back here. The ensembles are back here, the Rockettes are back here — this is the largest space that we have to change." Sagan Rose: "There can be anywhere from ten to forty [costume] people back here." Raley Zofko: "We have about ten costume changes, and that's just as much choreographed backstage as it is on stage." Racked: Are you just throwing things off and leaving them in a pile for people to handle so you can get back out there? Sagan Rose: "We each have a spot that one or two girls will go to, and there's one dresser to about two girls. We have amazing, amazing dressers. As soon as we come off stage, we're running, and we know exactly where we're going, we know who to look for. It's even choreographed how, if we're changing together, I'll do my earrings first and my dress second and my shoes third, and she'll do her shoes first and her dress second and her earrings third." Raley Zofko: "It's as organized as a [quick] costume change can be." perruques cheveuxRaley Zofko: "This was a newly designed costume by Greg Barnes in 2014. There used to be a rag doll dress that was longer and less form-fitting, and this is cinched at the waist and shorter. And we have the cutest red-and-white striped tights. And underneath that, we have our custom-designed bloomers that I absolutely adore." Sagan Rose: "I wish I could purchase them at a store — they're that cute." Raley Zofko: "We have our glasses, and we have our wigs. This is a wire material that fits right on top of your head." Sagan Rose: "And they are actually pretty light on our heads. We keep the wig caps [from 'Dancing Santas'] on for that." Raley Zofko: "And then we have our Mary Jane tap shoes, which are also miked." Sagan Rose: "We charge the '12 Days of Christmas' tap shoes and these tap shoes after each show, just to make sure." Raley Zofko: "It's so much fun to be a rag doll and get to dance and make funny faces at your friend and look at the audience and blow them kisses." Sagan Rose: "A lot of us come up on the pit of the stage so we are literally this close to the audience, and there will be little kids in the front being like 'Oh my gosh!' They don't know what is happening, their minds are blown, so it's fun to play with them." Racked: You two are seasoned pros at eight and nine years. Has anyone in this cast been around for longer?

Raley Zofko: "There are girls that have been doing it for 16 years that are still in the line!" Racked: Do you have a memory of a favorite show that was a little bit out of the ordinary? Raley Zofko: "There's a gold cast and a blue cast, and I just transitioned from the gold cast." Sagan Rose: "The blue cast is all the morning shows. while the gold cast is all the evening shows." Raley Zofko: "But the gold cast hasn't been doing opening night — this year, when I transitioned to the blue cast, I got to do opening night. That was literally spectacular because there is just such an energy on opening night that I've never felt before. I don't really get nervous anymore. I've done it a lot, and the show is very similar in the ways it changes [from year to year]. I focus on the changes so that I know exactly what to not mess up on, or try to not mess up on. But I've never felt that much energy, love, and support. We had the other cast in the theater watching us, too." lace front wigsSagan Rose: "It was the best crowd I've had in eight years. I felt like a rock star." Racked: What has it been like to perform on this huge world stage, and how is it different to perform elsewhere? Sagan Rose: "Well, to me, I feel like Radio City is my second home. I feel so comfortable on stage and I feel like we all have a bond, especially during the holidays, because a lot of us are from different places and don't have families here. I just feel so at home and so at peace on this stage. [But] when we do travel and perform outside, it's always a nice, different energy that you get." Raley Zofko: "It might be a little bit nerve-wracking in a different way, but it's just as exciting. It's just different — you can't really compare Radio City to outside venues because there's that sense of comfortability on this stage." Sagan Rose: "This is one of my favorites to wear — like '12 Days of Christmas,' the legs are highlighted. With this design, they really wanted to emphasize that every snowflake, like every Rockette, is different, but we come together to make a beautiful snowstorm. So there are six designs of this costume in six colors. All of these straps [on the top] are the biggest change."

Raley Zofko: "On my purple costume, I don't have any of these straps in the front at all. And then we have multiple cuffs and ribbons with rhinestones, and everything is covered in Swarovski crystals. Like what Sagan said, every Rockette is different, and every costume is different, and that's what they try to do with this design. And I think it's so gorgeous. On stage, it's beautiful — with the choreography in the mix, we're beautiful snowflakes dancing in a snowstorm." Sagan Rose: "Linda Haberman was the choreographer for this, and she really emphasized that she really wanted to bring our individual personalities to the stage and celebrate that. Because when you think of the Rockettes you think of a big group of women, but we all are different and have different personalities and different ways that we dance. So it's a really nice number to perform." Raley Zofko: "And then on our LaDuca shoes, the color is painted to match our tights, and the heels have Swarovski crystals on them." Sagan Rose: "This heel is different than our other ones, because it's about a half inch higher to continue the line of the leg. It's a leggy costume." cosplay wigsRacked: What advice would you give to Rockette hopefuls? Sagan Rose: "Taking ballet is very important for dancers, because if you have that good technique background, it will show in anything you do." Raley Zofko: "Tap is very important, too. All versions and styles of dance are important for Rockettes because we are proficient in all of it. I would say take as many classes as often as you can and focus on your technique." Sagan Rose: "And any job, especially in the performing arts industry, is so specific in what they need. So one year, they might need a tall girl, or they'll need a shortish girl for my spot. I think it's perseverance — If you have a goal, don't ever take no for an answer." Raley Zofko: "I would finish that off with dream big, and don't ever lose sight of your dreams. I'm from a small town in the very tip of Alabama and there's not very much dance and entertainment and theater down there. So when I first started dancing, I didn't necessarily know what was out there. And it was just once upon a time — Sagan said she saw the Rockettes at the Macy's Thanksgiving Day Parade and so did I — and I thought, 'That is glamorous, that is beautiful. They are dancing, and I dance.' And it just became a tiny little dream that grew into a big dream, and now it's my life. It's just so unbelievable that it actually came true."